С аргументами за разрез и против «партизанщины»

С таким явлением сталкиваешься не часто. Одно дело, когда на контакт с прессой пытаются выйти люди, не сумевшие отстоять свои права в кабинетах больших начальников – а это, как правило, рядовые граждане без связей и лишних денег, и совсем другое – попытка наладить диалог с общественностью со стороны тех, кого сегодня принято называть хозяевами жизни – бизнесменов. Оказывается, бывают моменты, когда в противостоянии идей или концепций все стороны хотят, чтобы их точка зрения была услышана.

Речь в данном случае идет о весьма щекотливой для юга Кузбасса теме – экологии. В редакцию приехал представитель разреза «Апанасовский», о попытке возобновления работы на котором мы уже рассказывали, Гагик Сукиасян. Он один из собственников предприятия, которое намеревается вести там добычу. Наверняка многие наслышаны об атаке «партизан» на технику угольщиков, как и о том, что накануне бюджетного послания в адрес губернатора Сергея Цивилева было направлено видеообращение жителей трех поселков – Апанаса, Алексеевки и Ананьино – с требованием запретить разработку участка данного месторождения как представляющего угрозу здоровью и самой жизни местного населения.

На что губернатор в ходе пресс-конференции заявил: добыча там производиться не будет, соответствующее письмо направлено администрацией области в Роснедра. Тем не менее, на днях в его адрес ушло еще одно видеообращение – еще более грозное, где говорится о том, что угольщики наращивают свое присутствие на участке, а власть ничего не предпринимает. И теперь всю ответственность за дальнейшее развитие событий авторы обращения возлагают на губернатора.

В свою очередь, собственники считают, что нельзя вот так просто распоряжаться чужими деньгами, вложенными в покупку лицензии, а также чужим имуществом — ни обеспокоенным присутствием нежелательных соседей гражданам, ни представителям ветвей власти. Такие проблемы должны решаться не на эмоциональном, а на профессиональном уровне. Хотя бы потому, что с уходом оттуда компании экологическая ситуация в поселках лишь ухудшится, а не упростится. Мы записали небольшое интервью с Гагиком Сукиасяном, руководствуясь главным принципом независимой журналистики – в случае возникновения конфликтной ситуации дать высказаться по сути проблемы всем сторонам.

— Давайте начнем с предыстории. Из некоторых интервью, которые дал экологический активист Владимир Горенков, следует, что перед тем как заходить на объект, у вас с ним была встреча. На которой вы ему угрожали неприятными последствиями в том случае, если он вместе с другими жителями решит противостоять работе разреза. Можно узнать подробности, чем именно угрожали?

— Не было такого. И быть не могло. Есть и свидетель – руководитель армянской общины, к которому, насколько я понял, у Горенкова доверия значительно больше. Именно он и организовал нашу встречу. Мы знали о том, что жители здесь довольно активные и хотели до начала работы наладить с ними контакт, найти какое-то взаимопонимание, обсудить обоюдные интересы. Кому хочется начать работу и потом столкнуться с «боевыми» действиями, как это все-таки произошло?

Но, наверное, зря обратились именно к Горенкову – надо было разговаривать со всеми жителями. Хотя бы для того, чтобы суть беседы не извращалась. Если бы я был такой отмороженный, каким меня представил Владимир, то и сейчас, когда допрашивал следователь, уже совсем на другой вопрос — угрожал ли вам Горенков? – вполне мог сказать: «Да, конечно. И не раз». Но я же этого не сделал.

Тот наш разговор закончился вполне дружелюбно. Владимир посетовал на то, что испытывает трудности с занятостью, и ему была предложена работа по специальности – на одном из строящихся наших объектов в Барнауле. Он согласился. Что изменилось с тех пор в его отношении ко мне – не берусь сказать. Но появился он в интернете со своими комментариями совсем с другим настроением.

— Кстати, о следствии, которое идет в связи с атакой «партизан» на арендованную вами технику: неплохо было бы прокомментировать заявление в полицию, поступившее от генерального директора вашего предприятия Черемнова. У меня есть его копия, остается только удивляться череде аргументов, не имеющих отношения к самому конфликту. Кроме непосредственно «партизанской» атаки, все в кучу собрано – и незаконное проведение собрания для записи видеообращения, и якобы призывы Горенкова к уничтожению имущества угледобывающих предприятий…

— Каждое действие вызывает противодействие. Что ж, нам в ответ также исподтишка дома активистов жечь? Или нанимать против «партизан» «карательный отряд»? Мы опирались и опираемся только на закон — как-то ведь надо себя защищать. Наверное, с этической точки зрения не все правильно написано, но оспорить сказанное там вряд ли кто сможет. И, кстати, заявление это мы готовы в любой момент отозвать, если у тех же активистов хватит доброй воли вести не боевые действия, а диалог.

— Что имеется в виду под «диалогом»?

— Обыкновенный деловой разговор. Следует понимать, что вместе с приобретением лицензии автоматически возникают и определенные обязательства: государством ставится ряд условий, в соответствии с которыми компания обязана в определенный срок приступить к работе. Грубо говоря, она должна осваивать месторождение и пополнять государственную казну. Иначе – штрафы и прочие санкции. Со стороны налоговой, в том числе. Вот и получается: мало того, что мы купили действующий с 1952 года разрез за большие деньги – то есть, отнюдь не мы здесь пионеры, так нас хотят вынудить и дальше нести неоправданные затраты. Конечно же, компания с этим не согласится.

Кстати, если бы это была разработка нового участка, мы сюда бы точно не зашли, зная настроение людей. Но когда оценили ситуацию и поняли, что счет добычи угля идет отнюдь не на миллионы, что расширять фронт работ по горизонтали не придется, потому что проект предполагает лишь углубление действующего разреза, что использоваться будет взрывная технология, которую никто из живущих рядом не ощутит, только после этого было принято положительное решение. Но как все это передать воинственно настроенному населению? Не всему, а небольшой его части, если учесть, что 12 местных жителей уже у нас работает, еще человек 30 находится в резерве, ожидая следующего этапа освоения участка. А в общей сложности планируем привлечь около 70 человек – жителей местных поселков. Не случайно сейчас, судя по сбору подписей в поддержку компании, ситуация отнюдь не такая однозначная, как ее пытаются представить Горенков и его единомышленники. Семьи как-то надо кормить, а разве «партизаны» и их идеологи способны предложить что-то взамен угледобычи? 

— Инициаторы последнего обращения к губернатору предупредили, что собираемые вами подписи подделанные, что жителей поселков среди подписантов нет.

— Кто в здравом рассудке будет подделывать подписи, зная, что конфликт приобрел такую известность? Просто некоторые умеют слушать и слышать, а не только говорить. Представьте, что кто-то купил квартиру в многоэтажном доме, а один из соседей надрывается – не позволим, не въедешь, потому что много куришь, дышать нечем! Без экспертизы, без учета еще чьих-то интересов.

Кстати, у нас есть заключение института, которое говорит о том, что будет еще хуже, если оставить жителей один на один с историческими выработками.

— Вообще-то не слишком сильные аргументы «за» начало активных работ, не кажется?

— Я о них еще не говорил. Наши аргументы касаются той непростой экологической ситуации в поселках, о которой активисты и трубят на каждом углу. Главная проблема там не столько в нашем разрезе на данный момент, сколько в тлеющем рядом отвале. Сейчас там горит, по оценкам специалистов, до семи процентов угольных отходов. Цифра пока невелика, но нет никаких сомнений, что она будет расти.  Однако уже сейчас с данным обстоятельством  связывается серьезный рост здесь онкологических заболеваний.

С отвалами советского периода вообще что-то надо делать, но у государства нет пока ни программы рекультивации, ни денег на ликвидацию последствий деятельности давно закрывшихся предприятий. Мы же готовы принять активное участие в решение данной проблемы. Как минимум, можем взять на себя финансирование проекта по ликвидации существующих очагов. Более того, проект даже можно было бы начать реализовывать с нашей помощью, учитывая, что поверхность участка на разрезе «Апанасовском» богата глиной, с помощью которой можно законсервировать очаги, сделать там что-то вроде саркофага. Но это надо обсуждать именно в ходе делового разговора, о котором я и говорил.

— Допустим. Но обещать не значит жениться. Как-то пропадает с годами вера в «честное слово», от кого бы оно ни исходило.

— Я – житель Новокузнецка, а не Эфиопии, скрываться ни от кого не намерен. У меня здесь — родные и близкие, похоронена мать. Никаких счетов в оффшорах нет – «прописка» кузбасская. И потому проблема, как мне кажется, легко решается. Можно подписать договор о намерениях с любой общественной организацией или официальной структурой, которая могла бы выступить третьей стороной в переговорах компании с населением, чтобы в будущем следить за четким выполнением взятых нами обязательств. Понимаем, что общественникам веры больше, и потому с такой просьбой мы уже обращались в Совет рабочих комитетов Кузбасса. Там, насколько удалось понять, тоже считают, что худой мир лучше доброй ссоры. Важно теперь быть услышанным населением поселков.

— А если жители не будут вступать в переговоры?

— Ну и чего они добьются? Даже если и предположить, что мы уйдем оттуда, отказавшись от бессмысленной конфронтации, открытые и подготовленные к выработке пласты на нашем участке тоже могут загореться в любое время. Не будем забывать, что разрез относится к числу действующих. И тогда возникнет еще один источник серьезной экологической опасности – уже гораздо ближе к домам жителей, чем тот, о котором говорилось.  

Владимир Максимов