В принципе, мы все знаем, как работает правоохранительная система в стране – в полном соответствии со строками одной из басен дедушки Крылова: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать!». Она это доказывала не раз, но всегда при двоякой трактовке законов или декларируемых демократических ценностей осуществлялась попытка так или иначе скрыть свой срам какими-то благими пожеланиями или высшими ценностями. Однако то, с чем пришлось столкнуться в Таштаголе вечером в минувший четверг, вообще выходит за рамки здравого смысла.
Перед судом
Я приехал в этот город не просто поддержать в судебном процессе местного активиста Вячеслава Чернова, который выполняет многотрудную черновую работу для того, чтобы сделать всенародные выборы максимально честными и прозрачными, а дать свидетельские показания по результатам предыдущей командировки. В сентябре прошлого года, сразу после довыборов в местный Совет на одном из избирательных округов, мы решили проверить истинность надомного голосования, для чего отправились по адресам, указанным в реестре избирательной комиссии, копию которого Вячеславу удалось с трудом добыть.
Углубляться в детали не стану, все это есть в отчетной публикации «Волости», скажу лишь главное – ни в одном из случаев, где удалось пообщаться с избирателями, не оказалось даже намека на соблюдение законности. Кто-то понятия не имел о своей «тяжелой болезни», по которой он не мог лично посетить избирательный участок. А сам факт вынесенного избирательной комиссией медицинского заключения вызывал у них сильное раздражение. Особенно у суеверных. Кто-то из членов семьи, занесенных избирательной комиссией в реестр надомников, вообще не присутствовал в городе в эти дни, кто-то уже с утра проголосовал самостоятельно на участке, и появление людей с урной у дверей квартиры вызывало еще большую аллергию на отечественный избирательный процесс…
Мы ознакомились с показаниями 16 человек из 120, наделенных избирательной комиссией статусом «неходячих», и этого нам показалось достаточно для отстаивания принципов демократии в суде. Кстати, в результате жесткого контроля за голосованием, который организовал Чернов и его помощники на участках, соотношение надомников и «здоровых», если все бюллетени из переносных ящиков удалось бы погасить, оказалось бы в соотношении 1:2. Увы, организаторам махинации удалось довольствоваться лишь 44 надомными голосами. При этом надо отметить, что общее число проголосовавших на избирательном округе №5 в итоге не превысило 30 процентов (на других округах, как и полагается, этот показатель привычно зашкаливал за 80 процентов). Как результат, здесь кандидат в депутаты от правящей «Единой России» оказался за бортом, уступив пальму первенства представителю «Справедливой России».
Накануне заседания, которое было назначено на 16.00 16 января, Вячеслав разослал письма всем занесенным избирательной комиссией в реестр «больных» с просьбой также прийти в суд. С деликатной, но в то же время откровенной оговоркой: «Если вы подавали заявление на проведение надомного голосования, дальнейшая информация не имеет к вам отношения. Однако если вы такое заявление не подавали, это означает, что вы стали жертвой мошенничества…». К письму прилагался перечень всех имен и фамилий, напротив которых избирательная комиссия сделала пометку, ставшую причиной для надомного голосования — «по болезни». Смысл обращения прост: Вячеслав по-прежнему мечтает приучить своих земляков и самим тоже отстаивать собственные гражданские права.
В суде
Хоть и мечтает, но в душе было мало надежды на свидетельские показания еще кого-то кроме тех, с кем был знаком, с кем удалось созвониться накануне. Ни для кого ведь не секрет, что мы всё видим, всё понимаем, но вот самим светиться в общественных местах, на общественных мероприятиях, чтобы как-то помочь стране выбраться из тотальной лжи, по разным причинам хочется далеко не всегда. И каково же было его удивление, когда, поднявшись на второй этаж к залу судебного заседания, он обнаружил буквально толпу людей, готовых его поддержать. В результате, в списке свидетелей, готовых подтвердить мошеннические действия избирательной комиссии, кроме нас оказалось еще человек десять — обыкновенных, хоть и незнакомых ему жителей Таштагола.
И вот тут-то Чернов наверняка поверил в свою победу по делу «об оспаривании действий (бездействия) участковой избирательной комиссии», как значилось в судебной повестке. Глас народа в демократическом государстве – разве может быть что-то выше этого, не говоря уже о прочих протокольных нарушениях, которые выпирают так, что скрыть их невозможно? Зря поверил. Судья Евгений Малыгин имел на этот счет несколько иное мнение, к тому же, завершить заседание, и вынести приговор необходимо было в сжатое время – к концу рабочего дня. То есть, к 18.00.
Заседание началось с опозданием. Затем долгое время все мы, свидетели мошенничества избирательной комиссии, маялись в коридоре, не зная, когда нас вызовут и допросят. Лишь позже непосредственно от истца удалось узнать, что в числе прочего причиной задержки стало то, что судье Малыгину такое количество свидетелей показалось излишним, и он попросил Чернова урезать представленный список. Не взяв при этом самостоятельно на себя такую ответственность – не имеет права. Пришлось согласовывать и урезать список – против мантии не попрешь. Находившийся в фойе народ, тем временем, о происходящем в зале заседания не имел ни малейшего понятия, и терпеливо ждал своей очереди, чтобы гневно обличить. Хотя…
Создалось впечатление, что не только мои показания, но и еще четверых свидетелей, которые, выйдя, тут же делились происходящим в зале заседания, мало кого интересовали. Допрос не превышал двух-трех минут и больше касался протокольной фиксации места жительства и рода занятий, чем сути дела. Зато до этого, как оказалось, суду была представлена жалоба на Чернова, подписанная несколькими жителями, в которой тот обвинялся в распространении их личных данных и нанесении тем самым тяжелейшего морального ущерба. И она очень заинтересовала суд.
Напомним, в разосланных Черновым письмах находился составленный избирательной комиссией список немощных. Написана жалоба была, видимо, по поручению небольшой группы самых «болезных», среди которых, как выяснилось чуть позже, оказались племянница работника администрации и кучно расселившиеся соседи бывших членов избирательной комиссии, ранее снятых со своих постов по законным требованиям Чернова. Но почему данное заявление на якобы неправомерные действия Вячеслава и о нанесении им морального увечья была отправлена буквально накануне, 15 января, в избирательную комиссию, а не в прокуратуру или полицию – загадка. Хотя какая там загадка… Реестр людей для надомного голосования, который судья запрашивал на предварительных слушаниях, избирательной комиссией так предоставлен в этот день и не был, зато удалось изготовить такую вот филькину грамоту.
Решение. Неожиданное, но закономерное
А что же прокурор, ревнитель законности? Как он отнесся к происходившему в зале заседания, к сути самого иска? По словам Вячеслава, речь женщины в мундире была короткой и не очень содержательной. Смысл же ограничился следующим: кто хотел проголосовать, тот проголосовал, кто не хотел, тот не голосовал. Вывод: значит, ничьи права нарушены не были. Как вы думаете, если бы она слышала, что говорят о нарушении своих прав те люди в коридоре, которых, промурыжив и не выслушав, все же отправили по домам, изменилось бы ее мнение? Мне кажется, что нет. Не в справедливости счастье у подневольного люда, принявшего когда-то присягу, где есть и такие строки: «непримиримо бороться с любыми нарушениями закона, кто бы их ни совершил, добиваться высокой эффективности прокурорского надзора». Не в служении народу нынче смысл, а в служении системе, если между этими субъектами возникают противоречия.
Тем не менее, когда после короткого перерыва в зале заседаний снова появился судья Малыгин, надежда на справедливый вердикт еще сохранялась. Но он ее разрушил, не затратив много времени. Перечислив несколько статей, буднично сказал, что иск Чернова отклоняется в полном объеме. Текст решения можно будет получить чуть позже. Сразу после этого куранты пробили 18.00. Рабочий день завершился.
… Понятно, что Вячеслав Чернов вынесенным решением не ограничится, и будет обращаться с апелляцией в Кемеровский областной суд. Чтобы узнать, на чем он собирается делать акцент при обращении в вышестоящую инстанцию, мы заехали перед возвращением в Новокузнецк к нему домой. Но не успели за разговором выпить по чашечке чая или кофе, как в дверь позвонили. На пороге стоял молодой лейтенант полиции, представившийся участковым. Чернову следовало дать показания по той самой жалобе, оперативно переправленной из избирательной комиссии в отдел УВД. Действительно, кто еще защитит людей, фамилии которых оказались в реестре «надомников», а Чернов их скопировал и указал в разосланных письмах, если не правоохранительная система?
Дожидаться завершения снятия показаний было уже некогда. Как свидетель по делу, я свой долг выполнил. Но стал теперь еще и свидетелем глумления над рассудком и законностью. Однако быстро отъехать не удалось. В узком заснеженном дворе дома, где живет Чернов, проводил какие-то мероприятия еще и наряд ГИБДД.
Владимир Максимов
