Крапивный ожог

В старину нечестных чиновников называли «крапивное семя». Подходящее наименование для администраторов, проводивших публичные слушания по проекту Крапинской ГЭС.

Собственно, речь уже не о проекте и не об экологических последствиях его реализации, тут надо говорить в полный голос об организованном и умышленном нарушении конституционных прав граждан. А поскольку исток этого дела берет начало еще из советских времен, автор как человек немолодой может засвидетельствовать: даже тогдашняя власть — а она умела мастерски имитировать демократические процедуры — не решилась бы на такое извращение предписаний закона, прикрываясь пресловутой социалистической целесообразностью.

Итак, что имеем. На протяжении прошлой недели в четырех населенных пунктах Кузбасса прошла серия публичных слушаний по материалам оценки воздействия на окружающую среду (ОВОС) проекта достройки Крапивинского гидроузла. По закону результат слушаний никакого права вето не предполагает, но накануне обсуждения власти пообещали: проект будет возобновлен, только если кузбассовцы его одобрят. Правда, миссия эта — одобрить или отвергнуть – была почему-то поручена преимущественно муниципальным чиновникам и зависимым от них местным бюджетникам.

Если суммировать данные, что публиковались в пресс-релизах регионального правительства после каждых слушаний, получится, что всего в обсуждении приняли участие 410 человек – по 50 в Большой Талде и Осиновом Плесе, 180 в Зеленогорском и 130 в Белове. Естественно, возникает вопрос: почему мнение жителей села Большая Талда власти решили учесть, а то, что думают о проекте не такие уж маленькие Кемерово, Новокузнецк и Томск, их не заинтересовало?

Ответ очевиден, он легко прочитывается в протоколах четырех состоявшихся публичных слушаний. Такую исполненную единодушия фокус-группу из 410 голосующих граждан ни в каких притомских городах не снарядить. И совершенно неважно, что солидарное мнение этих «любителей гидростроения» не устраивает абсолютное большинство кузбассовцев. Главное, организаторам слушаний удалось зафиксировать тотальное «народное доверие». А это все равно что медведя завалить, пульнув из спортивно-развлекательного ружьишка патроном калибра 410. Есть такой калибр – самое то на белку в глаз, как говорят охотники.

Ясно, что тех, кто «нацеливал» фокус-группу, совершенно не волновало, что итоги голосования выглядят, мягко говоря, не шибко достоверно. Им было поручено обеспечить 100-процентный результат, и они его выбили без всяких там статпогрешностей. По части реализации таких пожеланий начальства наши чиновники очень исполнительны, поэтому фокусничали от начала до конца «общественной кампании».

Фокусы поражали не мастерством исполнения, а своей железобетонной примитивностью. Чтобы никакая зловредная критика не могла просочиться в воды будущего гидроузла, противников возобновления стройки попросту не пустили в залы, где проходили публичные слушания. Как это возможно? Элементарно. Например, муниципальных работников и прочие проверенные кадры «свистали всех наверх» на час-другой раньше времени регистрации. Соответственно людям, пришедшим к объявленному сроку, так сказать, с улицы (и следовательно их «гидролояльность» вызывала сомнения) сообщали, что слушания уже идут и мест в зале, увы, нет.

В Зеленогорском организаторы общественного обсуждения, узнав, что в поселок приедут эко-активисты, придумали «держать и не пущать чужих» с помощью патрулей ГИБДД. В соцсетях можно найти ролики и фотографии, на которых запечатлены сотрудники дорожной полиции Ленинск-Кузнецкого района, изображающие два часа кряду крайнюю степень озабоченности при осмотре мотора в машине гражданки, которая, судя по её комментариям к происходящему, опаздывает на слушания в Зеленогорский. Гаишники ответствуют ей в том духе, что служба у них такая, но порой из под маски доносится неудержимое «гы-гы-гы»…

В одном из постов к ролику было сказано, что людям в форме этот цирк простителен – мол, народ подневольный, присягу давал… Действительно, забавно получается: присяга обязывает защищать закон, но приказ есть приказ. Обхохочешься, не правда ли?

Представитель Совета рабочих комитетов Кузбасса Борис Лебедев, рассчитывавший побывать на заключительных слушаниях в Белово 26 февраля рассказывает:

— Мы, общественники и экологи из Кемерова, Томска, Новокузнецка, Полысаева, Ленинск-Кузнецкого и других городов приехали к зданию администрации около десяти утра — за час до объявленного времени. Двери закрыты. Охранники пожимают плечами. Наконец, к нам вышел подполковник полиции. Говорит, слушания идут, свободных мест нет, никого не впущу. Собственно, не пропустили даже тех, кому случилось приехать много раньше. Так как они не принадлежали к «проверенному контингенту», им без каких-либо объяснений отказали в регистрации и не дали подняться из вестибюля в зал.

Примерно, без четверти 12, слушания закончились. Мы стали спрашивать выходящих людей, откуда они прибыли. Оказалось, что это, в основном, служащие отдаленных сельских самоуправлений…

Еще Лебедев рассказал, что несколько человек подали заявления в полицию о нарушении их конституционных прав. Такие же заявления написали двумя днями раньше люди, которые не были допущены на слушания в Осиновом Плесе. В соцсетях реакция на эти попытки противодействовать чиновному произволу самая разнообразная. Кто-то пишет, что бесполезное это дело, кто-то возражает, а самые, вероятно, проницательные утверждают, что продолжения стройки в любом случае не будет, потому что объявленные стране санкции аукнутся режимом строжайшей экономии средств.

Поживем — увидим, но, повторяю, речь идет уже не столько о судьбе Крапивинского проекта, сколько об откровенной насмешке над правами кузбассовцев. То, чем занимались на прошлой неделе организаторы публичных слушаний, ничем иным как дискредитацией власти в глазах населения не назовешь – дискредитацией местной, региональной и, разумеется, верховной власти (без упоминания «путинского режима» в связи со слушаниями в наших соцсетях, конечно же, не обошлось). И «фактор массового поражения» от усердной работы чиновников может оказаться куда мощнее эффекта очередных санкций.

К слову, в 1989 году Борис Лебедев собственными глазами лицезрел «Протокол о согласованных действиях по выполнению требований бастующих», по одному из пунктов которого было остановлено строительство Крапивинского гидроузла.

— Кажется, это был 30-й пункт или 31-й, — пытался припомнить он в разговоре со мной. Слушал его и гадал: откуда у начальников Кузбасса вредная привычка такая, на грани профзаболевания, — садиться в крапиву голым задом?

Александр Ходос