В советские времена шахта «Тайбинская» гремела на весь Союз: в 70-е годы прошлого века бригадой Михаила Брагина были установлены три отечественных рекорда по добыче черного золота из-под щита. В честь трудовых подвигов даже была установлена стела. Но в окаянные 90-е вслед за многими другими угольными предприятиями, осуществлявшими подземную добычу, «Тайбинская» была закрыта.
После ее ликвидации ранее ухоженный горняцкий поселок быстро превратился в захолустный уголок города Киселевска. Вокруг улиц, как грибы, быстро росли уже угольные разрезы — Тайбинский, Юргинский, разрез шахты № 12… Ранее за благоустройство, расчистку дорог несли ответственность крупные предприятия. Новые хозяева угольных монстров основную задачу видели только в увеличении прибыли, перекладываемой в свой карман. Проектные институты, надзорные органы, местные градоначальники закрывали глаза не только на ухудшающиеся на глазах бытовые условия, но и на нарушения экологического благополучия населения.
В частных беседах главы администраций оправдывались: городу нужны рабочие места, налоговые отчисления. Зато лет через 40-50, как уверяли все они, в том числе и бывший теперь мэр Максим Шкарабейников, всех переселят в новые дома, построенные на территории с хорошей экологией. И некоторые на первых порах верили в чудо, как верят дети в Деда Мороза, но большинство все же криво улыбалось – вряд ли удастся дожить до этого счастливого времени. Почему нельзя более-менее приемлемо существовать здесь и сейчас, было непонятно. Ни Роспотребнадзор, ни Росприроднадзор, ни представители региональной и федеральной органов власти никогда не отвечали прямо даже на такой, казалось бы, простой вопрос – почему в Киселевске не соблюдаются санитарно-защитные зоны?
А вот репрессивные меры в отношении тех, кто посмел не обращать внимания на организованный бардак, применялись очень активно. Отдельные предприниматели, обратившиеся, например, в Государственную Думу с просьбой предпринять срочные меры по оздоровлению окружающей среды, внезапно теряли свой бизнес, а общественники из числа наемного персонала — работу. Активно «боролась» и до сих пор продолжает преследовать активистов полиция, которая по Конституции как раз и обязана защищать права и интересы граждан. Прокуратура на все заявления граждан (даже на резолюции многолюдных митингов), как правило, отвечает — нарушений нет. При этом никаких расследований не проводилось и не проводится, свидетели на допрос не вызываются. Иными словами, в городе и области, в федеральном центре действует круговая порука, защищающая интересы исключительно капитала, занимающегося, порой, и незаконной добычей угля предприятиями второго класса опасности непосредственно на территории населенных пунктов.

Давайте не будем голословными, а пообщаемся с населением микрорайона, с которого мы начали свое повествование. Житель улицы Салаирская Сергей Долгих работает водителем на разрезе шахты № 12. Уверяет, что в поселке фактически осталось две улицы, окруженные со всех сторон тремя разрезами. Путь детей в школу теперь пролегает через железнодорожную линию – чаще всего добираться туда приходится под вагонами – пешеходной переправы через рельсы нет. Сам он старается провожать дочь до школы, чтобы не дай Бог не случилось беды. К тому же, дорогу зимой постоянно заносит — расчищают ее сами жители. В 150-200 метрах от поселка расположены отвалы. Взрывы на ближайших разрезах сотрясают фундаменты домов, а при погрузке угля в вагоны образуются такие угольные завесы, что нечем дышать.
Кстати, соседство с предприятиями угольной отрасли грозит и многими другими неожиданностями. Автор этих строк, к примеру, четыре года назад снимал видео о состоянии дел в одной из усадеб — там весь огород улетел в преисподнюю метров на 20, а сам хозяйский дом серьезно покосился. Эпопея сбора информации и свидетельств длилась четыре года. За это время здесь побывали сотрудники МЧС, чиновники самых различных уровней и из массы ведомств, журналисты из Москвы, но только в этом году, наконец, хозяйке дома выделили жилье. Правда, причина провала до сих пор так и не выяснена.
Некоторые обитатели поселка не выдерживают стрессовых обстоятельств постоянно жить вблизи объектов, где ведутся взрывные работы, а ветер разгоняет тучи пыли: бросают дома, снимают жилье и перебираются в чуть более благополучные микрорайоны города – надеясь, что временно. Но теперь им говорят, коль они не проживают в домах, то и право на компенсацию при выделении жилья с подработанных территорий теряют. Любопытно, что многих других жителей, которые продолжают жить в аду, чиновники заверяют, что их дома под снос не попадают. И те, и другие, будучи соседями, гадают, почему одних сносят, а других нет.

В разговор вмешивается Алексей Кузнецов. Он работает на шахте им. В.Д. Ялевского (бывшая «Котинская»). Недавно собака покусала его дочь. Это самая настоящая беда поселка: многочисленные животные остались бездомными после того, как люди либо бросили дома, либо переехали, получив, наконец, компенсацию за подработанное жилье. Но главной проблемой поселка он все же считает погрузку и обилие железнодорожных вагонов, которые, двигаясь, перегораживают путь: «Приходится на работу выходить на час раньше – можно много времени простоять и не успеть ни на дежурку, ни на городской автобус».
Сергей Чернов, отвечая на вопрос, сколько им еще предстоит жить в этих непростых условиях, в неопределенности разводит руки – кто его знает. Людям постоянно звонит сотрудница городской администрации, даже фамилию свою называет — Соколова. Но постоянством ее версии не отличаются. То она говорит, что их будут сносить, то твердит, что дома не попадают в число подработанных. Из-за такого «постоянства» многие пришли к выводу, что чиновникам необходимо дать взятку, тогда и ясность сразу наступит. А что вы хотите: какие времена, такие и мысли. Версия, что облеченные властью люди сами могут не знать, будет снесен их поселок или нет, здесь даже не обсуждается.

Владимир Васильев