Исправительная колония по устоявшемуся стереотипу ассоциируется с лесоповалом. Но во ФСИН сегодня предлагают прямо противоположную концепцию перевоспитания трудом — чтобы «посаженные» сажали деревья.
В Красноярске на координационном совете уполномоченных по правам человека глава ФСИН Александр Калашников сообщил, что его ведомство планирует создать в Сибири исправительные центры, где с помощью новых технологий можно будет выращивать саженцы и в дальнейшем высаживать их в регионах СФО. Он отметил, что на такой вид наказания, как принудительные работы, имеют право около 188 тыс. осужденных. Учитывая, что многие из них действительно желают работать и зарабатывать, а с трудовой занятостью на зоне подчас большие проблемы, оксюморон «право на принудительные работы» в устах Калашникова не кажется таким уж забавным.
В свое время заготовка леса была профильным видом деятельности для большинства исправительных колоний, расположенных в Горной Шории и Кузнецком Алатау. Однако в девяностые, после запрета молевого сплава этот промысел захирел. И даже странно, что идея заместить уничтоженный лесоповал лесопитомниками на зоне до сих пор не реализована. Тем более что угроза глобального потепления делает вопрос восстановления сибирской тайги особенно актуальным.
Конкретно в Кузбассе леса страдают не столько от пожаров, сколько от наступления угольных карьеров. Одна из последних шокирующих по своим масштабам историй в этом роде увенчалась решением Кемеровского арбитража три месяца назад. Суд взыскал с ООО «Разрез Кийзасский» (группа «Сибантрацит») 5,6 млн руб в счет возмещения вреда, причиненного лесам. Требование по иску удовлетворено лишь частично (изначально в исковом заявлении, поданном в суд первой инстанции, фигурировала сумма в четыре раза большая), поскольку арбитраж учел, что компания потратила около четверти миллиарда на выполнение восстановительных и рекультивационных работ.
Согласно материалам суда, в июне 2019 года с отвала разреза из-за нарушений правил промышленной безопасности сошла горная масса на земельные участки лесного фонда в Мысковском и Чуазасском участковом лесничествах. Оползень уничтожил более 22 га леса и испоганил почвы примерно на такой же площади. Русло реки Кийзас было перекрыто на протяжении 800 метров. Сель снес около десятка опор ЛЭП. Размер ущерба составил 229,9 млн руб.
По стечению обстоятельств в 2013 году автор этих строк напечатал в «Кузнецком рабочем» выдержки из экспертным заключения фирмы «ИнЭкА-консалтинг», выполненного по заказу ООО «Разрез Кийзасский», на предмет предварительной экологической оценки намечаемой угледобычи как раз на этом участке. Заключение было крайне негативным. В нем говорилось, что обустройство разреза потребует существенного изъятия земель лесного фонда и вырубки леса, что на пространной территории будет уничтожен почвенный слой и животный мир, что произойдет утрата истоков малых рек и загрязнение поверхностных вод, нарушится режим водотоков… И так далее, в том же духе — о химическом и пылевом загрязнении, о замене природного ландшафта на техногенный, о негативном воздействии подъездных путей на поселения…
И что же? Все эти предсказания разрез не просто воплотил в жизнь — он их перевыполнил с лихвой. Не возьмусь судить о качестве восстановительных работ на этой территории, но известно, что деревца, посаженные осенью позапрошлого года на рекультивированных землях, погибли почти полностью. Так что пусть во ФСИН не сомневаются — саженцы, которые станут выращивать в лесопитомниках, будут востребованы.
Одно плохо: среди сидельцев-садовников, которым предложено реализовать свое «право на принудительные работы», в любом случае не будет осужденных за потраву лесов. За грехи «экологического разряда» в России могут оштрафовать, но чтобы посадить… Разве что чисто теоретически.
Александр Ходос
