Угольные компании Кузбасса продолжают снижение своих показателей по объемам добычи.
Июнь оказался для главной отрасли экономики Кузбасса таким же унылым, как и предыдущие месяцы — добыто 17,9 млн тонн угля, а за 1 полугодие – 107,7 млн тонн. Если дела в угольной отрасли пойдут так и дальше, то 2020 год может повторить 2015, когда было добыто около 216 млн тонн твердого топлива (кстати, рекордный к тому времени был показатель).
Подводя итоги работы угольной отрасли, департамент угольной промышленности, переименованный недавно в министерство, уточняет, что открытым способом в июне добыто 11,5 млн тонн угля (в июне 2019 года -13,1 млн тонн), подземным способом — 6,4 млн тонн угля (в июне 2019 года — 5,9 млн. тонн). Из добытого за месяц коксующихся марок поднято на-гора 5,8 млн тонн (в июне 2019 года — 6 млн тонн), энергетических марок — 12,1 млн тонн (в июне 2019 года -13 млн тонн).
Но самое главное – шахтами и разрезами отгружено на ж/д на миллион с лишним тонн меньше, чем в июне прошлого года, когда падение добычи набирало обороты. Среднесуточно отгружалось 7 850 п/в (94,7% к плану). Такие объемы погрузки можно считать рекордными для любого другого региона России, но для Кузбасса – это очень мало. Причем, в западном направлении, куда угольщики требовали существенно увеличить льготу на провоз, отгружено всего 8,4 млн тонн (в июне 2019 года – 9,4 млн тонн), а в восточном направлении удалось увеличить поставки лишь на чуть-чуть — 4,2 млн тонн (в июне 2019 года — 4,1 млн тонн). Таким образом, какого-то заметного перелома в сбыте угля не наблюдается. На экспорт в июне отгружено 10,7 млн тонн, или на 600 тысяч тонн меньше, чем за тот же срок год назад.
Напомним, что впервые объемы добычи угля в Кузбассе стали понемногу снижаться с начала весны 2019 года, когда о коронавирусе никто даже не слышал, поэтому ссылки на то, что невидимый глазу паскудный живой организм обрушил и развитие главной отрасли Кузбасса, можно считать несостоятельными. Просто угольные компании за все годы хищнической добычи так и не смогли наладить тесного сотрудничества с наукой, чтобы перерабатывать хотя бы какую-то часть угля в другие товары и химические продукты, тем самым увеличив и эффективность региональной экономики.
Кроме того, во время небывалого роста цен на уголь на мировом рынке в Кузбассе без заказов от угольщиков скукоживалось горное машиностроение. Всю свою технику и шахты, и разрезы предпочитали покупать за рубежом. Теперь с валютой туго, а региональный производитель «удушен» самими же угольщиками ещё в «нулевых». В последние годы публике время от времени с помпой демонстрировалось то производство кузова от зарубежного самосвала, то ковша от экскаватора, то ленточного конвейера. Однако всё это «импортозамещение» никакого прорыва в экономике региона не совершит. Так что наряду со снижением экспорта произойдет снижение инвестиций и на техническое обновление.
Как это отразится на нашей с вами жизни? С одной стороны, техногенные нагрузки на экологию шахтерских городов уменьшатся! Это можно считать положительным фактором. А вот для тех, кто напрямую занят добычей угля или работает на смежных с угольной отраслью производствах, это грозит снижением заработной платы, сокращением штатной численности персонала и банкротством предприятий. Правда, этого может и не случится, если Россию и Европу накроет очень холодная зима, если мировая экономика – особенно это касается стран Азиатско-Тихоокеанского региона — начнет выходить из кризиса, или нефть с газом вдруг подорожают после начала серьезного военного конфликта. Но пока что все перечисленные основания для улучшения положения дел в отрасли кажутся несбыточными.
Александр Сусоев
