Тропические ливни, которые идут сейчас в Индонезии, могут иметь для Кузбасса и нашего углепрома куда большее значение, чем грядущие крещенские морозы.
В этом убеждают события, случившиеся перед Новым годом, сразу после него и в самый канун Рождественской недели. Не далее как сегодня истек трехдневный срок, отпущенный 6 января президентом России на то, чтобы обеспечить углём ТЭЦ, котельные и жителей Алтайского края в нынешний отопительный сезон.
На первый взгляд, поручение Владимира Путина Правительству РФ и руководству края несколько запоздало — ведь половина зимы, считай, миновала. И потом какие могут быть проблемы со снабжением углем региона, который соседствует с Кузбассом? Однако они, как ни странно, есть, и вряд ли поручение президента совершенно случайно совпало по времени с заварухой в Казахстане, начавшейся, как известно, с протестов против повышения цен на сжиженный газ.
Да хоть и на сушеный навоз. Даже изрядно подорожавший кизяк, который в Казахстане по-прежнему в обиходе, может стать поводом для того, чтобы замутить «углеводородный бунт». И поэтому в Кремле не стали долго размышлять на тему, способен ли подорожавший уголь раскочегарить сопредельный Казахстану Алтайский край, а просто выдали поручение правительственным и региональным чиновникам решить проблему в кратчайшие сроки. Тем более, что журналисты об окоченевших печках в селах Локтевского района сообщали президенту еще на пресс-конференции 23 декабря.
Тогда, отвечая алтайским журналистам, президент был явно раздражен тем, что местные власти медлят с применением механизма субсидий при закупке угля для ТЭЦ и котельных. А 6 января, перед Рождеством, возможно, просто решил проверить, стало ли теплее от его ЦУ на Алтае. И был, судя по изданному поручению, сильно раздосадован…
Что ж, субсидия муниципалитетам на закупку подорожавшего угля для нужд предприятий, генерирующих тепловую энергию, — дело, конечно, хорошее. Только ведь такая помощь ничуть не снижает расходы на отопление большинства владельцев сельских изб и домом в городском «частном секторе». А в аграрном Алтайском крае таких усадеб бессчетное число.
За что краевым чиновникам точно стоит бросить упрек, так это за то, что не желают замечать действующий на территории региона Мунайский разрез, потенциальных мощностей которого вполне достаточно, чтобы закрыть потребности в угле на селе. Правда, на разрезе добывают бурый уголь. Но он-то в любом случае дешевле каменного…
Об этих проблемах с топливом в нескольких сибирских регионах мы прежде уже писали, поэтому лишь коротко напомним, что начались они с роста тарифа в полтора-два раза, а то и выше — как непосредственно на уголь, так и на его перевозки по железной дороге. Но даже повышенная цена не устроила угледобывающие компании. Им, ведущим, кстати, наиболее активную добычу именно в Кузбассе, куда более интересны экспортные поставки в силу исключительно благоприятной конъюнктуры, сложившейся на международном рынке в последний год. Поэтому компании зачастую не выполняют заключенные ранее по итогам муниципальных аукционов контракты на местные поставки угля, отдавая предпочтение отгрузке топлива по «премиальным направлениям».
Изменится ли ситуация в начале нового года? Вряд ли. Буквально в первый день января из-за рубежа пришло известие, которое способно еще сильнее разжечь аппетиты угольщиков и, соответственно, обострить ситуацию на топливных рынках России. Крупнейший экспортер «грязного золота» на мировом рынке — Индонезия — остановила поставки энергетического угля за рубеж. Даже если эта мера сильно смахивает на демонстративный жест и будет действовать недолго, она в любом случае беспрецедентна. Правительство страны было вынуждено прибегнуть к ней отнюдь не из экологических терзаний. Просто другие, более деликатные способы заставить угледобывающие компании поставлять топливо на местные электростанции и коммунальные предприятия не действовали.
Да-да, индонезийский угольный бизнес, оказывается, так же «патриотичен», как наш российский — готов пожертвовать отечественным рынком, чтобы продать товар там, где за него «больше дают». А в Поднебесной, которая отказалась от австралийского угля по каким-то своим «тихоокеанским» политсоображениям, цены на уголь нынче как раз заоблачные. Вот и осталась Индонезия в сезон дождей без запасов топлива.
Уголь для неё, конечно, важнейшая статья экспорта, но экономика страны, которой угрожает остановка из-за отключений электроэнергии, все-таки важнее. И поскольку местный углепром был глух к уговорам оставлять в стране хотя бы четверть объема угледобычи, правительству пришлось ввести мораторий на экспорт. Такой «язык жестов» понимает даже самый несговорчивый бизнес, поэтому запрет вряд ли будет продолжительным. Но одно только объявление о прекращении поставок из страны, являющейся одним из лидеров угольного экспорта, способно само по себе задрать мировые цены на уголь еще выше.
А ведь лютой зима бывает не только в Индонезии.
Александр Ходос
