Министерство угольной промышленности Кузбасса подвело итоги работы отрасли за десять месяцев: в октябре добыто 21,6 млн тонн, а с начала года – 200,7 млн тонн угля. Напомним, что в рекордном по добыче 2018 году на-гора было выдано более 211 млн тонн. Остатки на складах на начало ноября составили 16,4 млн тонн.
Таким образом, пока что объемы добычи далеки от рекордных темпов, а примерно 4/5 от месячной добычи лежит без движения у шахт и разрезов. Как видим, «эффективные» частные собственники угольных предприятий, как о том громко заявлялось на старте приватизации, так и не смогли решить главную проблему – организовать переработку угля на территории региона в продукцию высокого передела. Немногое, в чём преуспели мельниченки, махмудовы и абрамовичи за три десятка лет — это безудержный снос зеленого покрова земли, обезвоживание рек, заваливание сельскохозяйственных угодий отвалами и превращение жителей региона в заложников «черного неба».
В связи с этим не лишне напомнить, что в конце прошлой недели в Глазго завершилась Конференция сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата (COP26), в которой принимали участие почти 200 государств. На ней был принят Климатический пакт Глазго. И хотя в его тексте нет пункта о постепенном прекращении использования угля, который увеличивает чистые выбросы парниковых газов в атмосферу, но все же сказано о постепенном его сокращении. Сообщается, что в пакте есть уточнение — не любого угля, а только такого, который не предусматривает нивелирования вредных выбросов через технологии улавливания углекислого газа. Проще говоря, сокращение использования угля в энергогенерации не распространился на уголь, совмещаемый с технологией улавливания и хранения углерода. В Кузбассе электростанций с такими технологиями нет и, похоже, уже никогда не будет.
Добавим, что в Федеральном исследовательском центре угля и углехимии СО РАН, который много-много лет находится в Кемерове, тоже не заявлено пока о каких-то прорывных технологиях экологичного использования этого топлива. В общем, «эффективные» частные собственники вместе с академиками завели угольную отрасль в беспросветный тупик, где ей и суждено будет ржаветь на приколе, как уже много лет горделиво ржавеют без надобности на постаментах черные паровозы у железнодорожных вокзалов.
Да, что нам Глазго! Конференция какая-то, потепление климата! Добывали и добывать будем, поскольку никаких повышенных обязательств Россия на себя не брала, а угля в Кузбассе на сотни лет припасено. Даешь многомиллиардную модернизацию БАМа и Транссиба! Вперед на восток! К Японии, Китаю и даже к Индии!.. Так или примерно так ещё недавно говорили люди, особо верующие в будущее угля и даже сочинявшие для него всякие стратегии, которые зачитывались с высоких трибун разными высокими чинами.
Не станем спорить, а согласимся, что можно и на упомянутую конференцию из 200 государств плюнуть, и на потепление климата закрыть глаза, и на здоровье людей, живущих под трубами угольных ТЭС не обращать внимания, но в ответ на наше «тьфу» тоже могут тьфукнуть, и мало не покажется. Во-первых, отечественная угольная отрасль полностью зависима от импорта горнодобывающей техники – экскаваторы, бульдозеры, очистные комплексы, транспортеры, самосвалы и т.п. Даже братский «БелАЗ» целиком зависит от поставки из-за рубежа главных узлов и деталей. Посчитают высокотехнологичные страны, что Кузбасс и Якутия сильно портят воздух, и перестанут обслуживать свою технику и продавать её. А своего у нас ничего нет. Даже те машзаводы, которые хоть что-то делали для угольщиков во времена СССР, закрыты без шансов к возрождению.
Кроме того, мы уже писали, что европейские экологи серьезно ставят вопрос о прекращении любого финансирования проектов, связанных с углем. Ну и во-вторых, те самые страны, которые активировали конференцию по климату, являются основными потребителями угля. Они наверняка (скорее — в обязательном порядке) станут выполнять свои же решения по сокращению использования «самого грязного» топлива. А внутри России уголь занимает по одним данным 18%, а по другим 13% в энергетическом балансе. Первую скрипку вот уже много лет играет более экологичный природный газ. Похоже, что пик расцвета нашей главной отрасли уже позади, только многие из нас пока что этого не заметили.
Кстати, есть ещё и в-третьих — с 2023 года ЕС вводит углеродный налог на импортную продукцию с большими выбросами парниковых газов. По приблизительным подсчетам экспертов, потери российских экспортеров в секторе черных металлов и угля составят $0,6–0,8 млрд.
Чем собираются защищаться наши экспортеры? Аргументом о поглощении углерода нашими огромными лесными пространствами и посадкой новых лесов. А вы думаете, почему так много у нас говорят о «чистом угле» и «зеленом Кузбассе»? Почему такой оглушительный информационный звон стоит при посадке деревьев прямо-таки в космических масштабах – миллионы саженцев?! Сам губернатор то и дело обнажает меч Колесова, доказывая, как в Кузбассе беззаветно любят лес, поглощающий СО2. Однако это уже другая тема для разговора.
Александр Сусоев
