Предлагая запретить выдачу новых лицензий для шахтной добычи угля, вице-премьер Александр Новак ограничивается лишь «вскрышей» проблемы.
«Считаю, что не надо выдавать новых лицензий на пользование недрами для шахтной добычи угля. То есть старые шахты постепенно будут закрываться, а новых не должно появляться», – к такому выводу пришел Александр Новак после аварии на «Листвяжной», о чем поведал журналистам РБК. Хотел того вице-премьер или нет, но он, по существу, выступил лоббистом угольных разрезов.
На первый взгляд, с зампредом правительства не поспоришь. Риски аварий на шахтах выше, чем при открытых угольных разработках. Больше того, статистика травматизма, сопряженного с летальными исходами, при подземной угледобыче в разы трагичнее в сравнении с травматизмом «наверху» (главным образом, из-за катастроф, которые уносят десятки жизней горняков сразу). Однако есть и другие цифры, оспаривающие логику вице-премьера.
В Кузбассе работают 40 шахт и 56 разрезов. Причем две трети объема угледобычи дают открытые разработки (в советский период пропорция была обратной). Но уголь коксующихся марок добывают преимущественно шахтным способом (более 50 млн тонн в этом году) по причине его глубокого залегания. Так что первый вице-премьер Юрий Белоусов, отвечающий в правительстве за металлургию, будет, безусловно, против предложения своего коллеги, курирующего энергетический комплекс.
По идее в этот потенциальный конфликт ведомств должна вмешаться еще один зампред правительства – Виктория Абрамченко, которая курирует в кабмине экологию. Вполне очевидно, что, если политика вывода из эксплуатации шахт возобладает, она будет компенсирована скачкообразным увеличением числа угольных разрезов. А что значат для Кузбасса новые «разрезы по живому», жителям региона рассказывать не надо…
Между тем, еще пять лет назад прежний глава региона Аман Тулеев утверждал в интервью ТАСС, что того объема угольных запасов, что «забронирован» в уже распроданных Роснедрами лицензиях, хватит для освоения кузбасским компаниям аж до 2030 года. Тот ажиотаж, который сопровождает подчас, угольные аукционы, вызван не столько реальным деловым интересом к выставленному на торги участку, сколько «играми в конкуренцию», что порой оборачивается перепродажей лицензии «незнамо кому».
Губернатора, которому случалось называть экоактивистов «отморозками», трудно заподозрить в пропаганде «зеленых идей», но даже он считал чрезвычайно избыточной такую коммерцию федерального агентства. А ведь лицензионный конвейер работает по сию пору без остановки. Так не пора ли его хотя бы приостановить?
