Миграционная убыль населения усиливается от месяца к месяцу. Молодежь не желает «даром» связывать себя с суровым климатом и тяготами быта в шахтерских городах. Они предпочитают за те же деньги переселяться в европейскую часть России, поближе к столицам и Европе.
Люди спешно покидают самый угольный регион России. Лишь за 5 месяцев с начала года отсюда уехало 22 630 человек, или на три с лишним тысячи больше, чем приехало. Больше было только в трагическом 2018 году после пожара в ТРЦ «Зимняя вишня» — 26 872 человека. Можно с высокой степенью уверенности предполагать, что основную массу уехавших составляют молодые люди, которые не хотят связывать свою дальнейшую жизнь и судьбу своих детей с отвратительной экологией, низкими зарплатами, высокими ценами на жильё и однобокой экономикой, зависимой от добычи угля.
А ведь за последнее время руководство Кузбасса неустанно заявляло, как много оно сделало и ещё сделает для улучшения образования, профессиональной подготовки молодежи, чтобы та оставалась в родных пенатах; как, благодаря неустанной заботе команды губернатора, ремонтируются и оснащаются лечебные учреждения, как развивается культурный кластер, как быстро строятся спортивные и туристические объекты… Но вот поди ж ты! Юноши и девушки будто бы не видят этих перемен и не желают ждать более светлого будущего. Они без сожаления и раздумий, решительно и бесповоротно решают сменить место жительства уже сейчас.
Не будем бросать по этому поводу камень в сторону региональной власти. Все вышеперечисленные перемены на самом деле идут, хоть и не так быстро. Думается, эти перемены вполне бы устроили поколения, родившееся в 1980-х и отчасти в 1990-х, однако молодежь нового тысячелетия уже не хочет связывать себя с суровым сибирским климатом и нелегкой жизнью в этих условиях ради «тумана», «романтики» и «самопожертвования». Они более прагматичны, так что уровень заработной платы и карьерной перспективы играет одну из главных причин роста регионального «патриотизма»: есть возможность профессионально расти и хорошо зарабатывать – терпим и живем, нет – отъезжаем туда, где такая возможность появилась.
Чего греха таить, в Кузбасс не сильно-то вкладывались даже во времена СССР. Не случайно он превратился в монорегион с отлаженным вывозом угля для нужд энергетики и черной металлургии. Принцип «давай угля, а всё остальное сюда завезут из других краев и областей» действовал многие годы. Те предприятия, которые работали в так называемом не угольном секторе, большей частью были эвакуированы к нам в годы войны с допотопным оборудованием. Постепенно оно обновлялось, но каких-то коренных перемен не происходило.
Многие потешались, например, над утюгами Кемеровского электротехнического завода, пылесосами прокопьевской «Электромашины» или ботинками Киселевской обувной фабрики, но на существующем оборудовании там попросту не могли выпускать более современную продукцию. Всё новое, как правило, строилось в европейской части РСФСР или союзных республиках. Кстати, тогдашняя жизнь и труд шахтеров Донбасса, который в последней четверти прошлого века уже не был главной кочегаркой страны, разительно – разумеется, в лучшую сторону — отличалась от жизни их коллег в Кузбассе. Донецк, например, без всякого преувеличения называли городом роз. Если бы переехать туда было легче, то ничто бы не задержало многие шахтерские семьи в Сибири.
В свою очередь, задача кузбасских машиностроителей состояла в ремонте произведенной на Урале и Украине горной техники и выпуске несложных изделий. Предприятия легкой промышленности создавались у нас вопреки экономическим расчетам, исходя из того, чтобы обеспечить занятость женской части населения. До поры, до времени это никого не пугало, ведь экономика была плановой, угольная отрасль дотационной. Да и переехать в другой регион было в те времена проблематично, поскольку квартиры официально не продавались, их можно было только получить по очереди длиною в несколько лет, а то и десятилетий, или как приз за ударную работу или кипучую общественную деятельность. В случае увольнения работник автоматически вычеркивался из очереди, так что стабильность кадров была вполне объяснимой.
Хорошо известно, что население Кузбасса росло не только благодаря высокой рождаемости, но и военному, и послевоенному притоку эвакуированных специалистов, а также репатриированных. Кстати, после смерти Сталина и последующей амнистии многие из них незамедлительно уехали к себе на родину. Так что нынешний отъезд молодых тоже можно считать своеобразной амнистией от вынужденного выбора ударно трудится на шахтах и разрезах Кузбасса за весьма скромную по шахтерским меркам зарплату, зато с высоким риском для жизни и здоровья. Аварии последних лет в этом постоянно убеждают, а о безлюдных технологиях угледобычи и существенных льготах для шахтеров и других категорий работников только говорят.
И последнее: молодежь не видит перспективы в развитии Кузбасса. Перемены давно бы уже могли генерировать крупные угольные компании, которые немало наварили своим владельцам и крупным акционерам, но за три десятка лет они только и делали, что черпали из кузбасских недр доллары, строили на них дворцы и яхты, торили себе пути на вывоз топлива и хранили излишки «непосильно нажитого» в западных банках. И вот теперь, когда их там прихлопнули, они в один голос завопили о том, что надо бы сплотиться. Ну, давайте, приезжайте к нам на жительство вместе с чадами и домочадцами, будем сплачиваться, может, и молодежь за вами потянется. Хотя вряд ли. Процесс отъезда набирает силу, и его уже не остановить.
Александр Сусоев
Всё закономерно в этой жизни…